Не заметить пожара и мыться несколько раз в день: как живут люди, у которых нет обоняния.

При аносмии человек перестает полностью ощущать запахи, и это сопряжено с множеством опасностей. «Афиша Daily» поговорила с людьми, у которых отсутствует обоняние, о недостатках и преимуществах их особенности, а также расспросила врача-оториноларинголога о природе аносмии.

Алиса Джирашвили, 24 года
Не чувствует запахов с рождения

Как обнаружить врожденную аносмию

Я не чувствую запахов в принципе: предполагаю, что эта особенность у меня с рождения. Мы с мамой обнаружили ее, когда мне было три года. У нас в квартире случился пожар — не сильный, но дыма было много. Мама поставила что‑то на плиту, заболталась с соседкой и не заметила, как появилось воспламенение. А я просто сидела на полу в своей комнате и рисовала. Мама забежала в комнату, увидела эту картину и начала кричать: «Разве ты не понимаешь, что у нас пожар? Гарью пахнет на всю квартиру!» А я и правда не понимала.

С тех пор мы начали ходить по больницам. Врачи сказали, что это аносмия — даже не диагноз, а патология. Причина неизвестна, ее очень трудно определить. Врачи пытались с этим бороться какими‑то абсурдными методами. Каждый год во время обследований мне закрывали глаза полотенцем, а медсестра приносила кофе, табак, сигаретный дым, апельсины, чтобы я это все нюхала. Так проверяли мою реакцию, но ее, естественно, не было. Хотя однажды я немного почувствовала нашатырный спирт: мне просто стало плохо, начала болеть задняя часть головы.

Мама постоянно проверяла меня: ей хотелось верить, что я просто не знаю, как пахнет та или иная вещь. Или я чувствую запахи, но просто не различаю их. Она надеялась, что есть какой‑то нюанс. Например, мама постоянно чистила мне мандарины и каждый раз искренне удивлялась, что я не чувствую их запаха. Когда мы ходили гулять в парк, она давала мне нюхать какие‑то листики и цветочки. Мне кажется, однажды я действительно услышала запах какого‑то растения. Но уже не помню, что это было за растение, да и вообще, мне могло показаться.

Детство и страхи

В детстве у меня возникало много трудностей из‑за аносмии. Летом я часами гуляла во дворе. Все бегали на жаре с утра до вечера и, конечно, потели. Дети, которые чувствуют запахи, понимают, когда им нужно помыться и переодеться. Я же не понимала этого. Когда мне было лет восемь, я впервые почувствовала, что отличаюсь.

Мы с ребятами сидели на качелях, и одна девочка сказала: «Не подсаживайся ко мне, от тебя вечно воняет».

Мне стало жутко обидно. Предполагаю, что это приносит большие неудобства окружающим, но в детстве я не могла этого осознать. Я расплакалась, прибежала домой и рассказала обо всем маме. Она очень переживала: ведь дети очень жестокие. Мало того, что они назовут тебя вонючкой, так потом еще три года будут вспоминать об этом и смеяться.

Этот случай сильно повлиял на меня. Я стала постоянно думать о том, как я пахну, все время спрашивать об этом у мамы, мыться несколько раз в день. И даже теперь, как только я чувствую, что хотя бы немного вспотела, сразу же бегу в туалет, подкладываю салфетки или делаю что‑то еще. У меня до сих пор осталась эта паранойя. Я даже решилась вколоть ботокс в подмышки, чтобы сократить потоотделение.

Сейчас я стараюсь не говорить малознакомым людям о том, что лишена обоняния. Во-первых, все реагируют одинаково: удивляются и задают много вопросов. Во-вторых, у меня есть еще одна паранойя: если мы с человеком не подружимся, поссоримся и он захочет мне насолить, моя аносмия может быть использована против меня. Меня легко обмануть и отравить. Друзья шутят, что мои дети будут курить и с легкостью меня обманывать, поэтому советуют не признаваться им, что я аносметик.

Застиранная одежда, частые отравления и другие бытовые трудности

В быту с такой патологией очень сложно. Например, все мои вещи застирываются до дыр. Когда я жила с мамой, часто просила ее сказать, не пора ли стирать кофту. Потом мы съехались с парнем, и когда стали ближе, он тоже начал проверять мою одежду. Я же не понимаю, надо ли стирать кофту после одного дня носки или можно надеть ее еще разок. Сейчас я живу одна, поэтому постоянно стираю все вещи. Иногда я забываю, стирала или нет, и снова бросаю вещь в стирку.

Духами я не пользовалась до определенного возраста. Потом мама начала дарить мне парфюм — всегда выбирала на свой вкус. Я говорила: «Да зачем мне духи, я же их не чувствую». Но мама убеждала, что надо пользоваться ими, ведь я девочка. Повзрослев, я начала смотреть блогеров, которые рассказывают про разные ароматы. Вот этот — с лемонграссом, а этот — цветочный и нежный, еще есть с нотками апельсина. Я рассуждала, что раз апельсины я люблю, значит, такой парфюм мне подойдет. Есть несколько ароматов, которыми я пользуюсь постоянно. Близкие говорят, что они мне подходят.

Что касается вкуса еды, то, в принципе, я могу определить кислое, сладкое, горькое и соленое. Но если завязать мне глаза и дать что‑то попробовать, не факт, что угадаю.

Мандарин от апельсина точно не отличу. А леденец, с каким бы вкусом он ни был, для меня просто сладкая конфета.

Все говорят, что я очень хорошо готовлю — люблю добавлять в еду разные приправы и специи. Но я ни разу не чувствовала, как они пахнут. Просто догадываюсь, что это вкусно.

Испорченное молоко приходится пробовать, но я почувствую, что оно прокисло, только если оно уже совсем превратится в кефир. Из‑за этого в детстве у меня было много отравлений. Я постоянно травилась чем‑то мясным — например, сосисками и пирожками из школьной столовой. А дома мама всегда внимательно следила за свежестью продуктов, поэтому таких ситуаций не было.

Сама я привыкла готовить маленькими порциями. Если суп стоит больше двух дней, я его выбрасываю. Здесь помогает жизненный опыт: я догадываюсь, что тот или иной продукт может завтра испортиться. Еще я часто заказываю еду в каких‑то проверенных местах. Я люблю роллы, но мне трудно понять, свежая рыба или нет. Для меня они на вкус все солененькие с легкими привкусами: кунжут я чувствую, потому что это зерна, а между тунцом и лососем, конечно, разницы не понимаю. Но я заказываю разные, потому что мне просто интересно.

Мне всегда было интересно, как пахнет раннее утро. Или запах росы — какой он? Я даже представить не могу. А еще все говорят, что любят запах близкого человека, и мне всегда было непонятно, как это. Я вот забуду какую‑нибудь вещь у своего парня, и он говорит: «Как же вкусно она тобой пахнет».

Больше всего я хотела бы почувствовать свой собственный запах.

Я очень люблю цветы, выбираю их по тактильным ощущениям. Могу приложить лепестки розы к щеке — они бархатные, и я получаю от этого определенное удовольствие, даже радость. С одной стороны, все мои трудности, связанные с аносмией, для меня обычные. Но в то же время, я понимаю, что людям с обонянием этого никогда не понять.

Что хорошего в отсутствии обоняния

Есть и свои плюсы. Недавно я отказалась от мяса и задумалась о том, как же все любят шашлык на углях. Наверное, если бы я чувствовала его запах, ни за что не смогла бы удержаться. У меня в принципе не бывает ощущения, что я хочу съесть что‑то определенное — просто чувствую, что должна набить желудок, потому что голодна.

Благодаря своей аносмии я спокойно работала волонтером в приюте для животных. Мне было легко, и я всегда подписывалась на грязные работы: чистить вольеры или делать клизмы животным перед операциями. Даже те, кто любит животных, обычно противятся такой работе, а мне все равно.

Мне кажется, что обоняние мне в каком‑то смысле заменила интуиция. У меня бывали дни, когда я чувствовала, что могу умереть. Однажды лет в пятнадцать я проснулась ночью, чтобы попить воды, и у меня возникло неприятное предчувствие. Я побежала в комнату будить маму: оказалось, у нас произошла утечка газа. Мама до сих пор называет тот день нашим вторым днем рождения.

Сейчас я окружила себя безопасными предметами. Например, я снимаю квартиру, где все работает исключительно на электричестве, а духовкой вообще не пользуюсь.

Совсем недавно я была у лора, и он дал мне небольшую надежду. В ближайшее время я сделаю компьютерную диагностику, и, возможно, врачам удастся вернуть мое обоняние хотя бы частично. Правда, я никогда об этом не мечтала: еще в детстве мне сказали, что аносмию не вылечить. За 24 года я уже приняла факт, что запахи мне не подвластны.

Дмитрий Ланговой, 45 лет
Лишился обоняния в 25 лет

Как можно потерять обоняние и легко ли к этому привыкнуть

Это случилось 20 лет назад. Я работал грузовым инспектором на танкерах — следил за погрузками. Это был химический танкер — там все очень серьезно с техникой безопасности, работники должны находится в специальной защите, перчатках, масках. Случилось недоразумение: мне показалось, что погрузка закончилась. Я должен был взять пробу и пошел — вообще без защиты, с голым лицом — открывать лючок емкости, куда шла погрузка 2-этилгексанола. Так, конечно, делать ни в коем случае нельзя. Но русским людям свойственно такое пренебрежение. Давление было такое, что мою руку оттолкнуло, и из лючка пошла сильная струя газа. Все это ударило мне в лицо: глаза рефлекторно закрылись, а нос, конечно, я не успел закрыть. Я спалил все обонятельные рецепторы, какие только можно. Я потерял сознание, но ничего смертельно страшного не произошло. Очнувшись, я сразу поехал к врачу. Он посмотрел и сказал, что мне очень повезло: еще чуть-чуть, и я мог бы сжечь вкусовые рецепторы.

Сначала было ощущение огромного опустошения. Первые два месяца казалось, будто мир стал менее цветной. Я тогда сам себе додумал, что раз одно чувство пропало, какое‑нибудь другое должно обостриться. Поэтому мне еще долго казалось, что вкусы стали ярче, острее, сильнее. Но потом это прошло.

В моральном плане было трудно. У человека есть желание на уровне рефлекса нюхать что‑нибудь. Я долгое время пытался принюхиваться и каждый раз осознавал, что это все тщетно. Но депрессии у меня не было. Было какое‑то тревожное чувство.

Это как взять и пальцы на руке связать: вроде руки есть, но ты ничего не можешь ими сделать. Вот и у меня нос есть, а обоняния нет. Я не страдал и не думал, что это конец жизни, ведь я был достаточно молодой.

Как выглядит жизнь, когда не чувствуешь запахов

Я человек готовящий, но с кулинарией возникла чисто техническая проблема — в процессе мне необходимы запахи. Поэтому мама, а потом жена стали моим носом. Я постоянно просил их вот это понюхать, а вот это проверить на свежесть. Но важно понимать, что я лишился обоняния в 25 лет и, пожалуй, весь необходимый спектр запахов к тому времени уже почувствовал. Поэтому я просто стал их себе дорисовывать. Когда я готовлю, я просто представляю, как тот или иной продукт пахнет, и это очень помогает.

Но я, конечно, не могу определить свежесть и качество продуктов. Иногда приходится обращаться за помощью к соседям, потому что я не могу почувствовать, свежее мясо или уже нет. Но я ни разу не травился. Я очень осторожный человек в этом плане. Я и раньше был очень внимателен к таким вещам, а без обоняния — тем более. Если у меня нет возможности попросить проверить продукт, я его просто выбрасываю.

У меня очень активные потовыделительные железы. Если я дома или в гостинице, то, конечно, всегда имею возможность помыться. А если я в командировке или в жару долго еду на машине, у меня возникает чувство неловкости, ведь я не понимаю, пахнет от меня или нет. А спрашивать об этом, естественно, неудобно.

Пару раз были ситуации, когда у меня неприятно пахли ноги, и я узнавал об этом от посторонних людей. Это, конечно, была катастрофа.

Сейчас я живу в Голландии, и здесь, в Европе, к этому проще относятся. В России все сразу начинают задавать вопросы и удивляться, а в Голландии я могу каждому спокойно объяснить, что лишен обоняния.

Все мое окружение знает, что я не чувствую запахов, и относится к этому спокойно. Единственный во всей этой истории плюс — для меня ничего не воняет. Там, где люди сходят с ума от чего‑нибудь сгнившего, я без последствий прохожу мимо.

Чего я не могу почувствовать и «дорисовать», так это парфюм. Поэтому я стал реже им пользоваться: что бы ни говорили, парфюм все-таки для себя, а не для окружающих. Так как я его не чувствую, получается, трачу деньги в пустоту.

Я попрощался со всеми запахами сразу, но вся гамма ароматов, которая была, осталась в моей памяти, поэтому в своей голове я их все-таки ощущаю. Есть, наверное, какие‑то новые запахи, которые я так и не смогу почувствовать, но я об этом не думаю. Я живу абсолютно полноценной жизнью. Очень люблю природу и знаю, как пахнут ромашки. Теперь мне достаточно просто знать. Еще мне казалось и до сих пор кажется, что я стал лучше слышать. Но думаю, я себе это внушил. Наверное, я просто стал прислушиваться.

Оториноларинголог высшей категории, кандидат медицинских наук

Аносмия — это полное отсутствие обоняния. Еще есть понятие «гипосмия», когда обоняние притуплено. Эти явления могут быть как врожденными, так и приобретенными в течение жизни. Как правило, с этим сталкиваются люди, которые работают с химикатами, едкими веществами, выбросами: тогда страдает обонятельная зона полости носа, обонятельные луковицы атрофируются и возникает явление аносмии.

Часто гипосмией может сопровождаться обыкновенная простуда. Если простуда затягивается или лечение назначается неправильно, со временем обонятельные рецепторы начинают отмирать. Это довольно долгий процесс: сначала обоняние просто притупляется из‑за воспалительного процесса, а потом рецепторы начинают атрофироваться. Поэтому очень важно в течение пяти-шести дней выйти из этого воспалительного периода. Если человек игнорирует свое заболевание и не лечится, то шанс, что он может лишится обоняния, очень высок.

Также не стоит нюхать какие‑то резкие раздражающие препараты как природного, так и химического происхождения. Даже поход в плавательный бассейн с сильно хлорированной водой может привести к притуплению обоняния.

Причины врожденной патологии науке до сих пор неизвестны. Это может произойти из‑за неполноценного развития лобной доли мозга, также это может быть патологией непосредственно обонятельных луковиц. Факторы, которые влияют на появление патологий, все еще на стадии исследования.

Проблема потери обоняния часто сопровождается потерей вкуса, потому что анатомически все наши рецепторы относятся к одной доле. Но мозг вполне может сработать и наоборот, когда при атрофировании одних рецепторов активизируются другие. Не секрет, что люди, которые переживают большой стресс, могут начать лучше видеть, или у них вдруг открываются способности к рисованию.

До сих пор вокруг этих процессов остается множество вопросов, в том числе касающихся лечения. Если, например, раньше не было гормональной терапии в виде кортикостероидных спреев в нос, то теперь их появилось великое множество, а вместе с этим — шансы активизировать обонятельные рецепторы. Еще существует фотодинамическая терапия — это сверхсильный терапевтический лазер, который воздействует на оболочку носа. Обонятельные рецепторы находятся в верхнем отделе полости носа — туда наносится специальный лекарственный аппарат, а потом происходит лечение сверхсильным лазером. И за счет того, что уходит отек и воспаление, обонятельные рецепторы активируются — соответственно, явления аносмии и гипосмии могут снизиться. Но до начала лечения пациента нельзя предугадать, подействуют ли эти методы.