Как Сталин посоветовал Громыко ходить в американскую церковь. К юбилею дипломата
МнениеГРОМЫКО Алексей член-корреспондент РАН, директор Института Европы РАН, председатель Ассоциации внешнеполитических исследований им. А.А. ГромыкоАлексей Громыко вспоминает, каким человеком был его дед, знаменитый советский дипломат
18 июля этого года исполняется 110 лет со дня рождения моего деда, Андрея Андреевича Громыко. В историю XX века он вошел как выдающийся советский дипломат, прослуживший на посту министра иностранных дел с 1957 по 1985 год. Наследие внешней политики Советского Союза до сих пор во многом определяет состояние дел в мире и международную деятельность России. Основание при масштабном вкладе Громыко Организации Объединенных Наций, создание во многом его руками мировой договорной системы контроля над вооружениями, запуск хельсинкского процесса на Совещании по безопасности и сотрудничеству в Европе — это и многое другое остается в центре глобальной повестки дня.
Мне посчастливилось много лет общаться с дедом, часто урывками, но нередко подолгу, особенно во время его ежегодного отдыха в Крыму, в местечке Мухалатка. Культом в его жизни была книга. И это неудивительно — ведь он вырос в староверческой среде, в которой любовь к чтению прививалась с младых ногтей, как и этика труда. Он говорил, что в детстве не читал, а «глотал» книги. Особенно любил классическую литературу, книги по истории, искусству, философии. Говорил, что человек не может считать себя образованным, если не читал «Илиаду» и «Одиссею» Гомера, «Войну и мир» Толстого, «Тихий Дон» Шолохова, «Цусиму» Новикова-Прибоя, «Американскую трагедию» Драйзера. Он любил и цитировал Пушкина, Гончарова, Тургенева, высоко ставил Гоголя. Великими писателями называл Байрона и Бальзака. Непревзойденными и равными по величию считал гении Шекспира и Льва Толстого. Был высокого мнения о творчестве Бориса Пастернака, не раз с ним встречался и считал недостойной кампанию критики в адрес «Доктора Живаго». «Настольных книг» за свою жизнь он сменил не одну. Среди них особо ценил «Фауста». Вспоминаю, как в последнее лето, проведенное вместе с дедом в Мухалатке в 1985 году, я зашел к нему в пляжный домик и заметил «Фауста» на плетеном столике. Подошел, раскрыл книгу и обнаружил многочисленные подчеркивания и пометки на полях.
Размышления о церкви
В детстве Андрей Андреевич был крещен, но вырос убежденным атеистом, хотя нисколько не воинствующим. Будучи высокообразованным и эрудированным человеком, он высоко ставил нравственный заряд религии, ее просветительскую деятельность. Накануне роковой ночи, закончившейся двумя последними неделями его жизни практически в бессознательном состоянии, мы вместе смотрели документальный фильм о восстановлении соборов и монастырей, об искусстве иконописи, о большой роли православия в русской истории. Было видно, что увиденное созвучно внутренним размышлениям деда, и на время он ушел в себя. Помню, как позже, за традиционным вечерним чаепитием с баранками, он много рассуждал о том, что религиозное подвижничество не раз помогало человечеству найти выход из нравственных тупиков и получить просветительское знание.
ОписаниеПредседатель Президиума Верховного Совета СССР Андрей Громыко с Патриархом Московским и Всея Руси Пименом во время встречи с представителями духовенства в Кремле, 1988 год© Малышев Николай, Сенцов Александр/ТАСС
Много раз дед с воодушевлением рассказывал о трагической истории раскола Русской православной церкви при патриархе Никоне. Внимательно следил за серией газетных статей, появившейся в середине 1980-х годов, о поселении староверов в Сибири и с нетерпением ждал очередного материала о жизни этих отшельников, а потом во время ежедневных вечерних прогулок на даче в Заречье с интересом обсуждал новые сведения. Не случайно, что дед симпатизировал творчеству художника Ильи Глазунова, которое пронизано идеями православия, и много лет дружил с ним.
