Божественный прогресс, или Зачем Москве современный храм на Верейской улице
В долине реки Сетунь на западе Москвы появится храм со стеклянным фасадом и подсвеченным крестом. Архитекторами выступили Саид Джабраилов из бюро «Архитекторы А.Р.Е.А.Л.» и Валерий Лизунов с Анжелой Моисеевой из Archpoint, ответственного за интерьеры модных московских ресторанов — Selfie, Zodiac и White Rabbit.
Кто‑то называет храм минималистичным и футуристичным, а некоторые усмотрели в необычном для Москвы (да и в целом для России) проекте фаллические символы. Что все это значит и зачем городу современная церковь — отвечает один из ее авторов.
Валерий Лизунов
Основатель и главный архитектор бюро Archpoint
При проектировании нам необходимо было придерживаться традиций. Наша церковь достаточно консервативная, и все очень боятся каких‑либо отступлений от общепринятых правил и канонов. При этом мы хотели приблизить храм к ценностям молодого поколения, чтобы они шли туда не как в бабкину избу.
Провели много подготовительной работы: изучили примеры псковского, новгородского и владимирского храмостроения, посмотрели, какие современные храмы строятся у нас в России и за рубежом. Общая форма была согласована сразу, а вот проработка и оттачивание архитектурного образа и планировочных решений заняли время. Нужно было продумать всю инфраструктуру таким образом, чтобы в храме было удобно находиться. Его здание должно восприниматься людьми как комфортное пространство.
Инициатором и заказчиком проекта выступил настоятель храма иеромонах Иона. Дело в том, что мы давнее время являемся прихожанами Новодевичьего монастыря. Все верующие — как одна большая семья. Думаю, именно поэтому нам предложили заняться проектом.
Отец Иона поставил задачу — создать не обычный храм, а с элементами современной архитектуры. Звучали такие слова, как «современный», «прогрессивный», «новый». Необходимо было сделать алтарную часть и клиросМесто для певчих в церкви на возвышении по обеим сторонам перед алтарем. открытыми (как в греческих храмах), чтобы прихожане во время богослужения видели, что происходит.
Также нужно было продумать бытовую историю — например, предусмотреть гардеробы. В наших храмах есть проблема — негде раздеться в холодное время года, и все вынуждены класть одежду на подоконники или еще куда‑то. Сейчас под храмом запланирован большой подклет с гардеробной, кабинетами, классами для воскресной школы, трапезной. Сейчас свечи очень быстро коптят своды и стены храмов — в нашем проекте предусмотрено создание централизованной системы вентиляции, чтобы этого не происходило.
Храм должен поражать воображение человека и давать ощущение единения с Богом. Чтобы свет задавал правильное настроение, мы предусмотрели прозрачный алтарь. Русские церкви почти не отапливались, окна всегда были маленькими — так боролись с холодом. Сейчас такой проблемы нет, и храмы можно делать более светлыми и просторными.
По ходу советов с вышестоящими церковными чинами проект претерпевал постоянные изменения. Мы много раз переделывали фасады, меняли алтарную часть, формы главок. Был страх, что все это будет отвергнуто. Тем не менее первоначальная идея формы и декоративных элементов сохранились и в итоге была одобрена. А в отделке фасадов и освещении будут использованы передовые материалы.
Не превратится ли посещение храма в парад селфи в инстаграме? Я так не думаю. В храмы ходят не для того, чтобы засветиться или показать, что мы тут были. Тут другие цели и задачи. Современный храм нужен Москве для того, чтобы воссоздать связь поколений. Ведь церковь — это не свод десяти заповедей: «Не укради», «Не убий» и так далее. Это гораздо тоньше и глубже. И то, что наши дети этого недополучают, — большая проблема.
